Начало года ознаменовалось переменами в политическом устройстве страны — выделен новый федеральный округ, Северо-Кавказский. Представителем президента в нем по указу Дмитрия Медведева назначен Александр Хлопонин, одновременно ставший вице-премьером. Какие сигналы несет это назначение и в целом выделение нового федерального округа?

Дмитрий Гавра, профессор Санкт-петербургского Университета, дает свою оценку в блоге на сайте проекта StateBrand, который в этом году стал лауреатом IX Всероссийского конкурса «Уральская премия в области связей с общественностью «Белое крыло»:

«Это очень интересное в имиджевом плане решение президента и тех людей, которые помогают ему отрабатывать стратегию и политику. Если мы вспомним выступления президента в 2009 году — послание Федеральному Собранию, статья «Россия, вперед!» — то мы увидим, что Северный Кавказ в этих текстах всегда обозначается как особая болевая проблема сегодняшней администрации, пути решения которой не очень ясны. И в результате принят шаг в связи с назначением — употребим это слово в прямом значении — генерал-губернатора Северного Кавказа. Если проводить параллели, то в истории Британской империи применительно к индийским колониям был замечательный термин «вице-король».

Скажем как о политических, так и об имиджевых смыслах. Политические смыслы ясны: ввести в эшелонированное пространство конфликтующих и коррумпированных кланов принципиально новую фигуру, причем фигуру, обладающую рядом ярко выраженных инновационных параметров. Каких? Во-первых, Хлопонин не силовик. Во-вторых, не московский чиновник. В-третьих, в принципе не включен ни в какие отношения, десятилетиями складывавшиеся вокруг Северного Кавказа. С другой стороны, это блестяще образованный менеджер, прагматик, по-современному циничный, в меру и даже, наверное, несколько выше ее состоятельный, и в этом плане не особенно предрасположенный к коррупции, к тому же молодой, при этом уже давно включенный в высшие эшелоны российской бизнес-элиты.

В лице Хлопонина мы имеем шанс получить своеобразного северокавказского «Путина» образца 2000 года, который получил олигархическую Россию, а передал ее Медведеву, равноудаленной от разных олигархических групп. Но миссия Хлопонина — это очень рискованная миссия. Как в плане — увы — личной безопасности, так и в плане репутационных рисков. На Кавказе всегда уважали силу и тех людей, у которых есть ресурс, позволяющий, если уж они угрожают, угрозы выполнять. А это означает, что Хлопонину придется осваивать то пространство, опыта работы на котором у него еще нет — пространство работы с силовыми структурами. И это первое испытание, не пройдя горнила которого, любые успехи на ниве экономики будут обесценены.

И еще об одном. Ни у кого из северокавказских элит не должно быть сомнений в том, что у вице-премьера Хлопонина всегда есть прямой провод с премьером Путиным, а у полномочного представителя президента Хлопонина, соответственно, прямой провод с президентом Медведевым. Короля играет окружение, и вице-короля — тоже. И для Кавказа президент и премьер должны научиться должным образом играть окружение Хлопонина. Иначе успеха не будет.

В политико-психологическом плане, особенно для Кавказа, нужна тайна власти и тайна силы. Создать эту тайну одному полпреду не под силу. Ее должны делать ключевые политические игроки в стране, а значит, нужны символические успехи, подобные победам Путина над вахаббитами в Дагестане 1999 года, большие символические и экономические проекты и постоянная информационно-пропагандистская поддержка. И, разумеется, ювелирная хирургическая работа с местными элитами.

Свой «Рамзан Кадыров» должна быть найден для каждого из субъектов федерального округа. Конечно, это образ собирательный, но его смысл в том, что лидеров нужно выращивать, мотивировать, ограничивать для них коридоры принятия решений и там, где нужно, доверять, давать власть и необходимые полномочия. Возможно, на что-то и закрывать глаза.

А теперь об имиджевом измерении. Президент Медведев, приняв это решение, оказался в своеобразной имиджевой вилке. В самом деле: если у Хлопонина не получится, то, наверное, виноватым и ответственным назначат именно его. Но снимет ли это ответственность с президента? Ведь это рассматривается общественным мнением как персональный медведевский проект. И простой заменой полпреда для сохранения имиджа не обойтись. Но самое страшное — если бандформированиям и подполью удастся какой-либо террористический акт против полпреда. Поэтому Хлопонина нужно беречь как зеницу ока. А вот в случае успеха — имиджевые дивиденды очевидны как для президента, так и для его полномочного представителя. Другое дело, что для успеха на Северном Кавказе понадобятся временные периоды, измеряемые не президентскими сроками, а периодами взросления целых поколений.

В любом случае, президент сделал настоящий президентский шаг. Он назвал проблему, которая при всей ее очевидности постоянно находилась в тени прочих проблем и разного рода успехов, и предложил свой способ ее решения. А значит, взял на себя ответственность. Северный Кавказ — это не нацпроекты, инновации или нанотехнологии, где успех или неуспех относительны. Здесь всё по-взрослому.

Если говорить об опасности выделения неспокойного Северного Кавказа в отдельный федеральный округ в плане автономизации этого региона, то эти опасения напрасны. Говорят, такое решение — некоторая уступка кавказским элитам, признание особого статуса региона. Я так не думаю. Расположенные здесь субъекты получили куда более жесткие механизмы контроля. Какая же это уступка? Они получили федерального чиновника с невиданными доселе полномочиями, у которого времени на то, чтобы контролировать всё происходящее в каждом субъекте гораздо больше, чем у всех предыдущих южных полпредов. От Пятигорска до любой из столиц нового федерального округа — до часа езды.

И еще об одном. Пожалуй, за исключением Ставрополья, во всех республиках региона очень сходное проблемное поле, очень близкая система конфликтов и, соответственно, необходима в известной мере универсальная схема механизмов решения. Предыдущие, южные полпреды — Казанцев — генерал, Козак — юрист, Устинов — прокурор — уже в силу их профессионального жизненного опыта были обречены уделять меньше внимания экономике. А ведь делить бюджет в дотационном регионе — это самое сладкое. Именно из этого корня растут клановые конфликты, в биполярных республиках — межобщинные противостояния, а в ряде случаев экстремизм и в конце концов — терроризм. А сейчас Северный Кавказ получил профессионального экономиста-менеджера. И очень многих, привыкших обращаться с бюджетными деньгами к своему интересу, это не очень обрадует. Ни о каких уступках речи быть не может.

Как университетский профессор, скажу, что это подобно ситуации, когда из общей группы студентов выделили наиболее проблемных и назначили им персонального куратора. Вы думаете, им легче будет жить? Я так не думаю. Спрос будет строже и внимания больше. Но зато, если куратор на месте, в конце концов знать они будут больше, а экзамены сдадут лучше.

Я также не думаю, что имеет место какое-либо наступление на сферу влияния премьера Путина, который в бытность президентом уделял особое внимание этому региону. Путин в последнее время занимается общефедеральными хозяйственными вопросами. Его имидж жесткого лидера, курирующего Кавказ, остался в первой половине 2000-х. Но зато такое решение Медведева — это важный сигнал элитам как на Кавказе, так и извне, сигнал того, что наступает время перехода от силовых решений к экономическим».